Филипп Старк — фигура в мире мебельного и интерьерного дизайна культовая, чтобы не сказать легендарная. Создатель интерьеров ресторанов "Cafe Costes" (Париж) и "Teatritz" (Мадрид), отеля "Paramount" в Нью-Йорке, знаменитого бутика Йоджи Ямамото, а также хитового прозрачного пластикового стула – подлинного символа дизайна рубежа тысячелетий (и все это — не считая множества других вещей и мест, прославивших его имя). До сего дня Старк был известен в России по журналам, которым давал интервью, и вещам, которые изредка привозились из-за границы и продавались в дорогих мебельных магазинах. Теперь любой (или, точнее, любой состоятельный) желающий может на целый вечер погрузиться в "старковскую атмосферу". В Москве открылся первый в России оформленный Филиппом Старком ресторан "Bon".

Ресторанов Bon, совладельцем (и, естественно, автором интерьеров) которых является звезда поп-дизайна Филипп Старк, в мире было два, оба в Париже.

В Москве мода на ремейки известных европейских и нью-йоркских ресторанов, казалось бы, уже пережила свой пик, но третий, московский Bon стоит особняком. В разработке московского проекта Старк принимал самое прямое участие. Глядя на носорожьи головы, развешанные по стенам, и развеселые вороненые ножки старковских торшеров в виде черных автоматов с золочеными обоймами, поневоле начинаешь думать, что новый проект – это выстрел.

В ознаменование открытия своего российского детища Старк дал пресс-конференцию и великодушно согласился попозировать фотографам в интерьерах нового ресторана. Дизайнер — в черной кепке, темном костюме и ярко-красных перчатках — красовался на фоне золотой и серебряной мебели, сюрреалистических витражей, граффити с философскими и провокационными изречениями, ламп на подставках в виде золоченого АК-47, носорожьей головы, висящей на стене, и огромных залитых воском канделябров, словно доставленных прямиком из замка графа Дракулы.

Пресс-конференция Старка в полутемном лобби тоже оказалась необычной. Какой-то перфоманс, а не пресс-конференция: ни фотографов, ни стола с табличками и микрофонами, ни переводчика. Да переводчик вряд ли пригодился бы: дизайнер изъясняется на обаятельной, но труднопереводимой смеси английского и французского, помогая себе жестами и мимикой.

"Дизайнер-нарциссист, помешанный на самовыражении, — делился с журналистами Старк, — никому не интересен. Место, оформленное им, должно что-то говорить людям. Давать им энергию, новые идеи. Мы создали в Москве место, передающее дух нашего, западного общества. Может быть, в нем есть что-то от садо-мазо — но и у меня нет никаких проблем с сексом и насилием. Они мне нравятся. Я смотрю те же фильмы, что и мои дети".

У провокатора Филиппа Старка и в самом деле нет никаких проблем с насилием. На стенах Bon он написал большими кривыми буквами по-английски: "Они хотят дерьма", "Пните их в ночной клуб", "Я сломаю себе шею" и т.п. Не может быть, что он предполагает, что русские до сих пор не знают иностранных языков — значит, провоцирует вполне сознательно. Большие витринные шкафы наполнены жутковатыми диковинками вроде совиных чучел и оловянных черепов, а также наглядных пособий по анатомии.

На вопрос, собирается ли Старк пополнить свое "отельное портфолио" гостиницей в России, дизайнер оживился. "С удовольствием! Гостиница — это особое место. Такой ломоть, срез жизни... А Россия — особенное место, очень свободное, очень творческое". Затем Старк посмотрел на внимающих ему журналистов и прибавил совсем уже доверительно: "У вас тут многое — как в XIV веке. Я чувствую себя очень близким русским. Я тоже темный, меланхоличный. Больше интересуюсь смертью, чем жизнью. Много мечтаю. Да и вообще — чокнутый".

Неизвестно, согласились ли российские журналисты с такой косвенной оценкой наших соотечественников и себя в их числе, но хлопали и смеялись много и искренне...